Здесь живут еноты из Дикого Поля

Первая книга - здесь.
Как и раньше, основной текст написан В. Гвором. Я всего лишь дорабатываю стилистику и отдельные эпизоды.

Пролог

- У нас гости, Ваше Сиятельство! – Ганс вытянулся, будто норовя обратиться в рыцарское копье. Мощное такое, надежное и острое…
Барбара Анна Ольгельда Гаштольд, маркиза фон Фейербах, герцогиня фон Летов-Форбек, радная поленская паненка герба Габданк тряхнула головой, прогоняя фривольные мысли. Это все долгое одиночество! Ну и светские книги за авторством некого де Донасьена… И ведь вроде бы приличный человек, дворянин шпаги, но пишет такое похабство, что не оторваться...
В( Read more... )

Думаю, всем, кому понравилась первая книга, будет интересно знать, что мой многоуважаемый соавтор Виктор Гвор написал уже половину второй книги)) Сегодня текст на вычитку и правку скинул

Примерный синопсис моей сюжетной линии лежит в гуглодоках, в папке "Китай".
Кому интересно, но доступ еще не открыл - пишите.

Они приближались. Обманчиво неуклюжие и медлительные. Точно вставшие на дыбы, и долго-долго голодавшие медведи. Еще тысяча шагов и еще немного – и все. Совсем все. Горло перехватило судорогой страха. Ву сплюнул горькую слюну в снег. Враги серые, снег белый, кровь красная. Жаль, Ма Цуо уже умер и не сложит новых стихов об этой битве. Между людьми и демонами. Быстрыми и почти неуязвимыми.
Быстрыми. Ву схватился за хвостик мысли. Быстрые, с когтями, что любой доспех пробивают точно дрянную бумагу. Куда там тем медведям - панцирь не спасает! Он лишь замедлит…
Задубевшие завязки не поддавались замерзшим пальцам. А рвать, затягивая лишь сильнее не хотелось.
- Режь! – повернулся он к Цу Фангу, единственному уцелевшему из прибившихся. Тот ближе всех. И соображает неплохо. Поймет – не ударит в горло, думая, что помогает трусу.
- Сейчас, люйшуай! – ответил бывший мятежник, не удержавшись даже в последний миг от стрелы-укола.
Маленький ножик, извлеченный буквально из воздуха, чиркнул по натянутой коже. Панцирь упал в снег, обнажив истертую шелковую подкладку.
Ву повел плечами. Да, так лучше. Морозец радостно укусил, сквозь так и не зашитый дзяпао, топорщащийся клочьями ваты. Наручь пусть остается. Она почти невесома.
До врагов осталось меньше трехсот шагов. И они бежали все быстрее и быстрее, словно камень, катящийся с горы. Врежутся, растопчут, не заметив.
А потом еще раз врежутся! Цзо - лин, растерявший почти весь свой отряд, оскалился не хуже тигра, представив, как легко пробивает наконечник копья мягкую плоть. А копий у нас на всех припасено! Целых четыре.
Не дожидаясь команды, бойцы сбились плечо к плечу, выставив стальные наконечники. Цу Фанг, сменивший ножик на древко, подмигнул командиру:
- Что, люйшуай, все?
Оттуда, где небо касается земли, вдруг набежала легкая тень облачка. Причудливой игрой, то вдруг сложилось в рваный, но все же узнаваемый силуэт Маленького Всадника, машущего рукой.
Эх, Ци Те Ни, как же сейчас не хватает тебя, и твоей «длинной сотни»! Знал бы ты, не подвел бы друга, не поймал бы животом сразу восемь лучных стрел.
Со змеиным шорохом выполз из ножен меч, разгладил обушком складку на плече, лёг, ободряюще звякнув колечками.
На вытянутых будто волчьих мордах уже различимы глаза. И пена, срывающаяся с клыков…
Вот теперь точно – все.

Просьба сильно не пинать. Писалось по памяти и без сверки по источникам.

Гулко бухнул тревожный колокол, если можно так назвать висящую рядом с воротами здоровенную бронзовую посудину, по которой в случае опасности колотили, чем попало, чаще всего мечом или топором. Как только не порубили за долгие годы?! Ядвига уверяла, что помнит приспособление, сколько и себя. Да и количество вмятин и зарубок на позеленевших боках подтверждало дочкины слова. Но гулкое, сволочь!
Хюбнер выглянул в окно, более напоминавшее бойницу. И что тут разглядишь? Заборчик вокруг маетка больше стену напоминает, ворота люди Анджея успели закрыть, а сами с луками и арбалетами расселись по жердочкам, что твои куры. «Жердочки», конечно, не совсем «жердочки», но не мог Хюбнер всерьез воспринимать деревянные укрепления. Как бы они ни походили на настоящие! Впрочем, жолнежи сраками своими обзор еще хуже сделать не могли: что за ними ни хрена не разглядишь, что без них. Всё одно придется тащиться под дождь.
Арнольд накинул плащ и вышел во двор. Ядвига тоже появилась на крыльце, но мокнуть не спешила: стояла под крышей со скучающим видом, словно происходящее ее не касалось. Как всегда, в кожаных штанах и куртке, волосы убраны в «конский хвост», меч на боку. Хитрюга успел убедиться – не для украшения висит.
- Дюжины две конных, - доложил Хюбнеру сержант. – Или чуть больше. Говорят, шановного пана друзяки закадычные.
( Read more... )

Глава 10

Отряд пронесся по опущенному мосту, и, не снижая скорости, домчался до ворот замка. Лишь там, миновав две невысокие, но широкие башенки, на верхних площадках которых многообещающе виднелись почерневшие от копоти котлы, вынужденно перешел на шаг. Оставалось немного. Миновать ворота, повернуть налево, и преодолеть девяносто локтей узкого, изломанного поворотами коридора, между стенами которого приходится ехать по одному, косясь на узкие черные провалы бойниц. Затем – внутренние ворота. И лишь за ними можно не дышать в затылок впереди идущему.
Что и говорить, строители замка знали толк в возведении крепостей. Надумавшему штурмовать владения потомков Роланда, придется непросто. А если учесть колодец во внутреннем дворе и размеры погребов, то и осада – занятие безнадежное.
Именно это отец сейчас и скажет. Как говорил уже не раз. Глупый старик просто не понимает сложившейся обстановки. Против Святой Церкви не попрешь! И против короля – тоже. И дедово имя не будет спасать вечно. Не зря обер-бейлиф намекал, ох, не зря! Раньше или позже, отцовы игры вылезут на поверхность. И утащат в глубину и игрока, и всех, кто с ним связан. Фридрих улыбнулся получившемуся каламбуру. «Вылезут на поверхность, чтобы утащить в глубину». Но на самом деле, не до смеха. Если отец не боится Очистительного Пламени, то ему, Фридриху, рановато на костер. У него большие планы на ближайшие несколько десятилетий. Очень большие!
( Read more... )

...Тяжелая дверь ратуши славного городка Допхельма, что возле устья Дечинки, распахнулась от пинка.
- Эй, хлоп! Где бургомистр вашего сраного курятника?!
Якуб Шольц, старший писец ратуши, неторопливо поднял голову, оторвавшись от бумаг, и оглядел вошедшего. Собственно, можно было и не отрываться от составления годового отчета. Кто будет открывать ногами окованные полосами бронзы двери, и с порога бросаться оскорблениями? Лишь поленский шляхтич. И только нищий. Те, у кого хоть что-то звенит в мошне, уже поумнее. Хоть и немного…
Как раз в точности такой же, меньше месяца назад, прескверно обозвал сослепу сына владетеля Верхнего Анхальта. А тот, не будь дурак, взял да проткнул ясновельможному пану глотку, прибив нахала вот к той стене, будто таракана иглой пронзил. Поленец лишь усами пошевелил, когда душа покидала грешное тело, ругаясь на свою дурную спесь да природный гонор…
Жаль, что нет сейчас в ратуше никого из дворян Нордвента. И фон Фейрбах только-только ушел. Вот кто поумерил бы спеси гордецу и нахалу!
Писец пригляделся к гостю. Ну ведь правда, точь-в-точь, как прошлый! Захудалый род, второй-третий сын. Потрепанный кунтуш, столь же изношенные штаны, растоптанные сапоги… Кстати, когда-то были хорошими и дорогими. Года три-четыре назад. И не развалились даже! Цепь на груди, слишком толстая, что бы быть цельной. Дутая, похоже. И, как бы не из надраенной латуни… И перегаром разит, невзирая на сквозняк, и что стоит шляхтич локтях в десяти от Шольца. Впрочем, руки без аляповатых перстней, и рукоять меча не сверкает фальшивыми смарагдами. Хотя, поленец отрыжкой Господней завсегда остается, как ты его не выряжай! Шольц происходил из Тешина, посему поленцев недолюбливал. Были на то у него веские причины…
- Герр бургомистр убыл по вызову маркизы фон Фейербах, - почтительно склонив голову, произнес Якуб. – Возможно, я могу быть чем-нибудь полезным вашей благородной особе?
- Курво мать! – подошедший к столу писца шляхтич обдал Якуба новой волной перегара. - Ты, хлопская твоя душа, имеешь наглость заявлять ясновельможному шляхтичу герба Берёза, что я должен сидеть в вашей, Господом обдрыстанной дыре, пока какой-то боров изволит таскаться по шлендрам ?!
Шольц еще раз пожалел об уходе виконта фон Фейербаха. За подобные слова, прозвучавшие в отношении его матери, Рауль, даром что добряга из добряг, мигом запорол бы наглеца, будто шелудивого пса. Плетью поперек рожи, и дагой в печень. Тот и пасть свою вонючую закрыть бы не успел. Однако, виконт далеко, а вера учит не жалеть о несбывшемся… Самому же вступаться за честь маркизы, Шольц не мог по крайне объективному обстоятельству. Нельзя преуспевать во всем. И тот, кто привычен к перу и разбору бюрократических придумок, чаще всего слаб на мечах…
- И что, по велению этой толстой жопы, что по недомыслию ваших куцых голов стала бургомистром, мы, ясновельможные шляхтичи славетной Полении, – продолжил орать гость, багровея от крика, - должны отмечать день Катуванная Катынского, среди свиней, що, навить людьскои мовы не розумеят?! Лишь потому, что какой-то хер, чтоб ему ежи на том свете поперек шерсти в сраку залазили, придумал, будто по вашему занюханному графству нельзя ездить без бумажки?!
- Так то пану шляхтичу нужна подорожная в Полению? – переспросил Якуб, от радости перешедший на родной выговор. – Так то пустячное дело! Только сообщите ваше имя! И на сколько человек выписывать?
- Мариуш Качинський, герба Берёза! – представился шляхтич. – Сейчас лично мне. А послезавтра, через вашу лужу блевотины проедет Янек с отрядом в пятнадцать человек!
- Я мигом, обождите самую малость! – попросил Штольц. Качинський милостиво кивнул и отвернулся, разглядывая обстановку.
Якуб подогрел кусочек воска на пламени свечи, накапал на подорожную, придавил печатью…
– Счастливого пути!
Не удосужившись ответить, шляхтич вышел, громко хлопнув дверью.
Впрочем, Штольц иного и не ожидал. Слава Господу, удалось избавиться! И без приблудного шляхтича поводов для головной боли предостаточно! В городе ярмарка, соответственно, съехалось и сбежалось превеликое множество всяческого сброду, начиная от кроатских табунщиков и кончая ромалами. Да еще сегодня, как назло, заявились две команды наемников. Зимними волками друг на друга зыркают. Одно слово впоперек – и перережут друг друга, да еще и горожан до кучи прихватят. В сей хоровод, только пьяной шляхты не хватало… Бедный, бедный город Допхельм!...